Рассказала ему, что мы подали документы на программу Work and Travel в США, и что в начале июня нас уже здесь не будет. Он так обрадовался и сказал, что сам подавал документы на прошлой неделе. Так что, компания у [Д5] нас подбирается просто офигенная. Жду не дождусь лета, когда мы уже улетим! Ты не хочешь присоединиться?
— Меня родители не пустят, наверное.
— Хочу, чтобы эти три месяца были самыми лучшими.
Спустя два месяца, после того, как Анька, съела те конфеты, мы поселились в доме на Изумрудном побережье во Флориде, в компании еще нескольких десятков студентов с факультета. До сих пор удивляюсь, как родители меня отпустили. Провести лето в США, выучить язык в совершенстве, найти новых друзей, работать, купаться в изумрудном океане, лежать на белом песке и просто наслаждаться жизнью целых четыре месяца — в школе об этом можно было только мечтать!
Это лето стало для нас самым счастливым, ярким и незабываемым. Таким счастливым оно может быть только в двадцать лет. Я хотела запомнить нас такими, какие мы были летом 2009 года. Я много фотографировала и почти каждый день скидывала фото на ноутбук, потому что на карте памяти не оставалось свободного места. Так неожиданно, но вполне логично, город Дестин в штате Флорида, о существовании которого мы не знали еще три месяца назад, стал для нас самым лучшим местом на земле.
Позже Дима расскажет: он замечал, как на меня смотрели его знакомые, как проявляли внимание. Он случайно узнал, что я встречалась с каким-то взрослым мужиком, который чуть ли не в отцы мне годился.
Дима еще подростком отрицал ревность, считал, что это для слабаков, и что настоящий мужчина не должен опускаться до этого. Но он ошибся. Теперь он ревновал. Он сидел на последнем экзамене и смотрел вперед, где двумя рядами ниже сидела я, склонив голову над листом бумаги.
Что-то замкнуло внутри. Такое с ним и раньше случалось, но всего один раз — в десятом классе, когда он увидел Настю из гимназии. «Вот я дурак…» — подумал Дима. Ему было жаль, что он не разглядел меня раньше, что ему понадобилось почти три года, чтобы все понять.
Игорь вспомнил обо мне ближе к осени, написал вконтакте. Я редко туда заходила, может раз в неделю. Не до этого было. Мы работали и много путешествовали, почти каждые выходные. Какая разница, что там кто пишет в социальных сетях, когда ты гуляешь по итальянскому кварталу Сан-Франциско, или видишь своими глазами мост «золотые ворота»? Когда ты, наконец, взаимно влюблена, а рядом с тобой лучшие друзья и потрясающие новые знакомые, которых пару месяцев назад еще не знала. Были и сложности, но вместе их преодолеть было намного проще. Эти месяцы — лучшее, что могло случиться с нами. Как промежуточный happy end.
Сообщение Игоря я прочитала только спустя две недели. Ответила, что у меня все отлично, и что я в США с друзьями, живу и работаю по студенческой программе. Выложила несколько фотографий с пляжа в Дестине, с друзьями и с Димой, и больше не проверяла сообщения почти до отъезда домой.
Я была влюблена в Диму еще сильнее, чем казалось в школе. То была первая неловкая попытка, черновик первой любви. Теперь же все было по-настоящему, по-взрослому, абсолютно взаимно и правильно.
Это настоящее, что началось летом в Америке, продолжилось и осенью, когда мы, счастливые, загорелые и набравшие по пять килограмм, вернулись домой. Учиться дальше.
Каждую неделю на моем столе появлялись букеты цветов, которые приносил Дима. Он постоянно что-то приносил: пончики от Krispy Kreme Doughnuts, крепкие, чуть кисловатые персики, недозрелые зеленые бананы, упаковки печенья Oreo. В то время его достать было сложнее всего, но Диме как-то удавалось и это.
Еще он приносил мне кофе в институт — покупал рядом с метро Тульская, в недавно открывшемся Стар Баксе.
Убираясь в квартире, я наткнулась на компакт-диск дуэта «Бинго» в пыльной коробке с фото Игоря в кожаных штанах на обложке. Мне казалось, что это было не со мной. Неужели в тот год мне было настолько плохо, что я бросилась в объятия этому странному типу? Это было и ошибкой, и недоразумением, и опытом одновременно. Ошибка, которую хотелось забыть и больше не вспоминать.
Компакт-диск я выбросила, а унылого зайца забрала трехлетняя племянница. У меня больше не оставалось предметов, которые могли бы напомнить об Игоре.
Игорь больше не писал мне, я не писала тоже. Не было никаких финальных разговоров, длинных прощальных писем и точек над и. Мы просто оба перестали друг другу писать. Мы расстались, а я этого даже не заметила. Мне кажется, все расставания должны быть именно такими.
Глава 8
До конца года оставалось чуть больше месяца. Я оставила попытки во что бы то ни стало найти работу, решив основательно заняться поиском после праздников. Деньги у меня еще были, хоть и немного. Свои мелкие сбережения, подарочные конверты к праздникам, да и небольшое пособие, которое ежемесячно выплачивал центр занятости населения.
Новогоднее настроение накрывало магазины, супермаркеты, кафе и рестораны. Общественные места украшались светодиодными гирляндами, разноцветными фонарями, блестящими снежинками и елочными игрушками.
В магазинах начинали продавать искусственные ели разных цветов и размеров, электрические лампочки для украшений, стеклянные и пластиковые игрушки, дорогие и не очень, тонны мерцающей мишуры и струящегося дождика, бумажные поздравительные вывески, большие наклейки с дедом морозом и его помощниками, праздничные колпаки и бумажные дудки. Глаза разбегались от этого яркого, кричащего разнообразия. Оно притягивало, заставляло себя разглядывать.
Я не заметила, как застряла в новогоднем отделе супермаркета на полтора часа, перебирая и рассматривая современные елочные игрушки и прочие украшения.
Я не помнила, когда последний раз наряжала елку дома. Казалось, это было еще в школе, классе в пятом или шестом. У нас была большая искусственная елка и несколько коробок со стеклянными игрушками. Родители купили еще в восьмидесятых и начале девяностых. Старая елка и игрушки затерялись во время переезда в новую квартиру, когда я училась в девятом классе.
Дима давно стал для меня своеобразной точной отсчета, и все события, которые когда-либо происходили со мной, я по привычке привязывала к месяцу нашей первой встречи. До, после или в то же время. Мне было так удобно. Еще я помнила, что с тех пор как появился Дима, я посчитала себя взрослой и перестала наряжать елку.
Эта праздничная традиция казалась мне детской и наивной привычкой. Бессмыслицей, на которую не стоит тратить времени. Все уже давно знали, что деда мороза не существует, что подарки под елку кладут родители, а чудес не бывает.
Я любила Новый год за недельные каникулы, за возможность ходить в гости, получать подарки и, конечно, встречать праздник в компании ровесников, друзей.
В институте с Димой стало еще интереснее. Совсем по-взрослому. На четвертом курсе мы улетели на новый год в Египет, а в прошлом году праздновали три дня на подмосковной даче однокурсника.
В этом году мне хотелось, чтобы все было по-другому. Внезапное желание нарядить елку. В нашей будущей квартире. Откуда оно взялось?
Я купила первую попавшуюся елку. Не маленькую, но и не высокую — чуть ниже себя. Выбрала несколько коробок простых и недорогих игрушек. Красные шары, золотые шары, блестящие шишки, прозрачные сосульки, упаковку фонариков и верхушку.
Собрать елку было несложно. Поставила ее у окна. Потом долго привязывала к шарам нитки и медленно развешивала их по пушистым веткам.
— Десять лет этого не делала, — сказала я, вешая на ветку золотистый глянцевый шар.
— Молодец, — ответила Нина. — А мы каждый год наряжаем. Что на тебя вдруг нашло?
— Просто захотелось.
— Вы где будете встречать?
— Димка собирает у себя. Я пока точно не знаю.
— А мы тридцать первого утром садимся в машину и едем на дачу. Еще едут две мои сестры, с подругами, Дашка, пара знакомых с факультета, в общем нормально. Родители с друзьями приедут первого. Или второго. Дождемся их и продолжим праздновать в городе. Или останемся. Как пойдет. Мама любит, когда молодежи приезжает на дачу.